Начало эллинистической цивилизации положили Восточный поход Александра Македонского и массовый колонизационный поток эллинов (греков и македонян) во вновь завоеванные земли. Хронологические и географические границы эллинистической цивилизации исследователями определяются по-разному в зависимости от трактовки понятия «эллинизм», введенного в науку еще в первой половине XIX в. И. Г. Дройзеном, но до сих пор остающегося спорным.
Накопление нового материала в результате археологических и исторических исследований оживило дискуссии о критериях и специфике эллинизма в разных регионах, о географических и временных границах эллинистического мира. Выдвигаются концепции предэллинизма и пост эллинизма, т. е. возникновения элементов эллинистической цивилизации до греко-македонских завоеваний и их живучести (а иногда и регенерации) после крушения эллинистических государств.Начало эллинистической цивилизации положили Восточный поход Александра Македонского и массовый колонизационный поток эллинов (греков и македонян) во вновь завоеванные земли. Хронологические и географические границы эллинистической цивилизации исследователями определяются по-разному в зависимости от трактовки понятия «эллинизм», введенного в науку еще в первой половине XIX в. И. Г. Дройзеном, но до сих пор остающегося спорным.
Накопление нового материала в результате археологических и исторических исследований оживило дискуссии о критериях и специфике эллинизма в разных регионах, о географических и временных границах эллинистического мира. Выдвигаются концепции предэллинизма и пост эллинизма, т. е. возникновения элементов эллинистической цивилизации до греко-македонских завоеваний и их живучести (а иногда и регенерации) после крушения эллинистических государств.
При всей спорности этих проблем можно указать и на устоявшиеся взгляды. Несомненно, что процесс взаимодействия эллинского и переднеазиатских народов имел место и в предшествующий период, но греко-македонское завоевание придало ему размах и интенсивность. Новые формы культуры, политических и социально-экономических отношений, возникшие в период эллинизма, были продуктом синтеза, в котором местные, главным образом восточные, и греческие элементы играли ту или иную роль в зависимости от конкретно-исторических условий. Большая или меньшая значимость местных элементов наложила отпечаток на социально-экономическую и политическую структуру, формы социальной борьбы, характер культурного развития и в значительной мере определила дальнейшие исторические судьбы отдельных регионов эллинистического мира.
История эллинизма отчетливо делится на три периода—возникновение эллинистических государств (конец IV—начало III в. до н. э.), формирование социально-экономической и политической структуры и расцвет этих государств (III—начало II в. до н. э.) и период экономического спада, нарастания социальных противоречий и подчинения власти Рима (середина II—конец I в. до н. э.). Действительно, уже с конца IV в. до н. э. можно проследить становление эллинистической цивилизации, на III в. и первую половину II в. до н. э. приходится период ее расцвета. Но упадок эллинистических держав и расширение в Средиземноморье римского господства, а в Передней и Центральной Азии— владений возникших местных государств не означали ее гибели. Как составной элемент она участвовала в формировании Парфянской и Греко-Бактрийской цивилизаций, а после подчинения Римом всего Восточного Средиземноморья на ее основе возник сложный сплав греко-римской цивилизации.
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИХ ГОСУДАРСТВ СТАНОВЛЕНИЕ ЭЛЛИНИСТИЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
В результате походов Александра Македонского возникла держава, охватывавшая Балканский п-ов, острова Эгейского моря. Малую Азию, Египет, всю Переднюю, южные районы Средней и часть Центральной Азии до нижнего течения Инда. Впервые в истории такая огромная территория оказалась в рамках одной политической системы. В процессе завоеваний были основаны новые города, проложены новые пути сообщений и торговли между отдаленными областями. Однако переход к мирному освоению земель произошел не сразу; в течение полувека после смерти Александра Македонского шла ожесточенная борьба между его полководцами—диадохами (преемниками), как их обычно называют,—за раздел его наследия.
В первые полтора десятилетия сохранялась фикция единства державы под номинальной властью Филиппа Арридея (323—316 гг. до н. э.) и малолетнего Александра IV
(323—310? гг. до н. э.), но в действительности уже по соглашению 323 г. до н. э. власть в важнейших ее регионах оказалась в руках наиболее влиятельных и талантливых полководцев: Антипатра в Македонии и Греции, Лисимаха во Фракии, Птолемея в Египте, Антигона на юго-западе Малой Азии. Пердикке, командовавшему главными военными силами и фактическому регенту, подчинялись правители восточных сатрапий. Но попытка упрочить свое единовластие и распространить его на западные сатрапии закончилась гибелью Пердикки и положила начало войнам диадохов. В 321 г. до н. э. в Трипарадисе произошло перераспределение сатрапий и должностей: Антипатр стал регентом, и к нему в Македонию из Вавилона была перевезена царская семья, Антигон был назначен стратегом-автократом Азии, командующим всеми находившимися там войсками, и уполномочен продолжить войну с Евменом, сторонником Пердикки. В Вавилонию, утратившую значение царской резиденции, сатрапом был назначен командир гетайров Селевк.
Смерть в 319 г. до н. э. Антипатра, передавшего регентство Полиперхонту, старому, преданному царской династии полководцу, против которого выступил сын Антипатра Кассандр, поддержанный Антигоном, привела к новому усилению войн диадохов. Важным плацдармом стали Греция и Македония, где в борьбу были втянуты и царский дом, и македонская знать, и греческие полисы; в ходе ее погибли Филипп Арридей и другие члены царской семьи, а Кассандру удалось упрочить свое положение в Македонии. В Азии Антигон, одержав победу над Евменом и его союзниками, стал самым могущественным из диадохов, и сразу же против него сложилась коалиция Селевка, Птолемея, Кассандра и Лисимаха. Началась новая серия сражений на море и на суше в Сирии, Вавилонии, Малой Азии, Греции. В заключенном в 311 г. до н. э. мире хотя и фигурировало имя царя, но фактически о единстве державы уже не было речи, диадохи выступали как самостоятельные правители принадлежащих им земель. Новая фаза войны диадохов началась после умерщвления по приказу Кассандра юного Александра IV. В 306 г. до н. э. Антигон и его сын Деметрий Полиоркет, а затем и другие диадохи присваивают себе царские титулы, тем самым признавая распад державы Александра и заявляя претензию на македонский престол. Наиболее активно стремился к нему Антигон. Военные действия развертываются в Греции, Малой Азии и Эгеиде. В сражении с объединенными силами Селевка, Лисимаха и Кассандра в 301 г. до н. э. при Ипсе Антигон потерпел поражение и погиб. Произошло новое распределение сил: наряду с царством Птолемея I (305—282 гг. до н. э.), включавшем Египет, Киренаику и Келесирию, появилось крупное царство Селевка I (311—281 гг. до н. э.), объединившее Вавилонию, восточные сатрапии и переднеазиатские владения Антигона. Лисимах расширил границы своего царства в Малой Азии, Кассандр получил признание прав на македонский престол. Однако после смерти Кассандра в 298 г. до н. э. вновь разгорелась борьба за Македонию, длившаяся более 20 лет. Поочередно ее престол занимали сыновья Кассандра, Деметрий Полиоркет, Лисимах, Птолемей Керавн, Пирр Эпирский. Помимо династических войн в начале 270-х гг. до н. э. Македония и Греция подверглись вторжению кельтов-галатов. Только в 276 г. Антигон Гонат (276—239 гг. до н. э.), сын Деметрия Полиоркета, одержавший в 277 г. победу над галатами, утвердился на македонском престоле, и при нем Македонское царство обрело политическую стабильность. Полувековой период борьбы диадохов был временем становления нового, эллинистического общества со сложной социальной структурой и новым типом государства. В деятельности диадохов, руководствовавшихся субъективными интересами, проявлялись в конечном счете объективные тенденции исторического развития Восточного Средиземноморья и Передней Азии— потребность в установлении тесных экономических связей глубинных районов с морским побережьем и связей между отдельными областями Средиземноморья—и вместе с тем тенденция сохранения этнической общности и традиционного политического и культурного единства отдельных районов, потребность в развитии городов как центров торговли и ремесла, в освоении новых земель, чтобы прокормить возросшее население, и, наконец, в культурном взаимодействии и т. д. Несомненно, что индивидуальные особенности государственных деятелей, соперничавших в борьбе за власть, их военные и организаторские таланты или их бездарность, политическая близорукость, неукротимая энергия и неразборчивость в средствах для достижения целей, жестокость и корыстолюбие — все это осложняло ход событий, придавало ему острую драматичность, нередко отпечаток случайности. Тем не менее можно проследить общие черты политики диадохов. Каждый из них стремился объединить под своей властью внутренние и приморские области, обеспечить господство над важными путями, торговыми центрами и портами. Каждый стоял перед проблемой содержания сильной армии как реальной опоры власти. Основной костяк армии состоял из македонян и греков, входивших ранее в царское войско, и наемников, завербованных в Греции. Средства для их оплаты и содержания отчасти черпались из сокровищ, награбленных Александром или самими диадохами, но достаточно остро стоял вопрос и о сборах дани или податей с местного населения, а следовательно, об организации управления захваченными территориями и налаживании экономической жизни. Во всех областях, кроме Македонии, стояла проблема взаимоотношений с местным населением. В решении ее заметны две тенденции: сближение греко-македонской и местной знати, использование традиционных форм социальной и политической организации и более жесткая политика по отношению к коренным слоям населения как к завоеванным и полностью бесправным, а также внедрение полисного устройства. В отношениях с дальними восточными сатрапиями диадохи придерживались сложившейся при Александре практики (возможно, восходящей к персидскому времени): власть была предоставлена местной знати на условиях признания зависимости и выплаты денежных и натуральных поставок. Одним из средств экономического и политического укрепления власти на завоеванных территориях было основание новых городов. Эту политику, начатую Александром, активно продолжали диадохи. Города основывались и как стратегические пункты, и как административные и экономические центры, получавшие статус полиса. Одни из них возводились на пустующих землях и заселялись выходцами из Греции, Македонии и иных мест, другие возникали путем добровольного или принудительного соединения в один полис двух или нескольких обедневших городов или сельских поселений, третьи—путем реорганизации восточных городов, пополненных греко-македонским населением. Характерно, что новые полисы появляются во всех областях эллинистического мира, но их число, расположение и способ возникновения отражают и специфику времени, и исторические особенности отдельных областей. В период борьбы диадохов одновременно с формированием новых, эллинистических государств шел процесс глубокого изменения материальной и духовной культуры народов Восточного Средиземноморья и Передней Азии. Непрерывные войны, сопровождавшиеся крупными морскими сражениями, осадами и штурмами городов, а вместе с тем основание новых городов и крепостей выдвинули на первый план развитие военной и строительной техники. Совершенствовались и крепостные сооружения.
Новые города строились в соответствии с принципами планировки, разработанными еще в V в. до н. э. Гипподамом Милетским: с прямыми и пересекающимися под прямым углом улицами, ориентированными, если позволял рельеф местности, по странам света. К главной, самой широкой улице примыкала агора, окруженная с трех сторон общественными зданиями и торговыми портиками, поблизости от нее обычно возводились храмы и гимнасии; театры и стадионы строили за пределами жилых кварталов. Город обносили оборонительными стенами с башнями, на возвышенном и важном в стратегическом отношении участке строилась цитадель. Строительство стен, башен, храмов и других крупных сооружений требовало развития технических знаний и навыков в изготовлении механизмов для подъема и транспортировки сверхтяжелых грузов, совершенствования разного рода блоков, зубчатых передач (типа шестерен), рычагов, Новые достижения технической мысли получили отражение в специальных сочинениях по архитектуре и строительству, появившихся в конце IV—III в. до н. э. и сохранивших нам имена архитекторов и механиков того времени—Филона, Гегетора Византийского, Диада, Хария, Эпимаха.
