Данная статья представляет собой русское резюме статьи известного американского эпиграфиста Стивена Хаустона, посвященной дешифровке эпиольмекского письма и любезно предоставленной им для публикации в трудах кафедры истории древнего мира Исторического факультета МГУ1. Автор исключительно сурово критикует Терренса Кауфмана и Джона Джастесона, которые в конце 1980 — начале 1990-х годов начали работу с этой древней мезоамериканской письменностью. По мнению Хаустона, эпиольмекские иероглифы имеют все шансы остаться недешифрованными. Такой взгляд представляется гиперкритическим: работы московского исследователя Альберта Давлетшина вселяют уверенность, что еще одни месоамериканские тексты заговорят.Данная статья представляет собой русское резюме статьи известного американского эпиграфиста Стивена Хаустона, посвященной дешифровке эпиольмекского письма и любезно предоставленной им для публикации в трудах кафедры истории древнего мира Исторического факультета МГУ1. Автор исключительно сурово критикует Терренса Кауфмана и Джона Джастесона, которые в конце 1980 — начале 1990-х годов начали работу с этой древней мезоамериканской письменностью. По мнению Хаустона, эпиольмекские иероглифы имеют все шансы остаться недешифрованными. Такой взгляд представляется гиперкритическим: работы московского исследователя Альберта Давлетшина вселяют уверенность, что еще одни месоамериканские тексты заговорят.
Возможно ли дешифровать эпиольмекское письмо?
Стивен Хаустон (Университет Брайэм Янг, США); перевод Д.Д. Беляева
Одной из наиболее загадочных письменностей мира является так называемая «письменность перешейка» (или «эпиольмекская») — высокоразвитая система письма, использовавшаяся древним населением перешейка Теуантепек (Мексика) на рубеже нашей эры (см. карту). Самая ранняя эпиольмекская надпись датируется 36 г. до н. э., самая поздняя — 162 г. н. э.; еще более ранний, но недатированный текст происходит из Альварадо, штата Веракрус2. Корпус надписей исключительно мал3. Он включает две относительно длинных и хорошо сохранившихся надписи — одну, найденную в горах Тустла в Веракрусе, и вторую — с городища Ла-Мохарра в этом же штате. Другие примеры — так называемая маска О\’Бойла, черепок из Чиапа-де-Корсо и еще несколько текстов (например, стела 2 из Чиапа-де-Корсо, кельт из Эль-Ситьо). [Сюда же следует добавить Стелу С из Трес-Сапотес, Веракрус — Д.Б.]. Последний образец эпиольмекской надписи был обнаружен в частной коллекции и опубликован Майклом Ко, Дэвидом Джоралемоном и их коллегами. К счастью эта надпись достаточно длинная: в ней 86 отлично сохранившихся знаков, организованных в 6 колонок. Текст находится на обороте каменной маски в теотиуаканском стиле.
Кроме эпиольмекского письма, в Восточной Мезоамерике можно, по-видимому, выделить две письменных традиции в рамках культуры майя — письменность горной Гватемалы, представленную в Каминальхуйу, и письменность низменностей, примером которой является обнаруженные недавно росписи в Сан-Бартоло.
В ряде публикаций Джон Джастесон и Теренс Кауфман (США) предложили дешифровку эпиольмекского письма, вызвавшую широкий резонанс в научном мире4. Однако их выводы кажутся малоубедительными, поскольку в данном случае отсутствуют следующие условия, по мнению Майкла Ко обязательные для удачной дешифровки: 1) билингва; 2) обширный корпус текстов; 3) ясные связи с иконографией с возможностью семантического контроля содержания прочитанных текстов; 4) известный язык; 5) общий культурный контекст5. Первые публикации было невозможно оценить, поскольку в них не были описаны методы и этапы дешифровки. В публикации 2001 г., выполненной в форме рабочего пособия и дающей пошаговое изложение процесса дешифровки, все положения и выводы дешифровщиков отражены более четко6.
Джастесон и Кауфман вели свои исследования начиная с 1988 г. Основным толчком для этой работы послужило открытие в 1986 г. стелы 1 из Ла-Мохарры — самой длинной из известных эпиольмекских надписей, насчитывающей 550 знаков. Такой обширный текст предоставляет больше возможностей для дешифровки, чем известные ранее короткие надпис
Основные постулаты, на которых базировалась дешифровка следующие: 1) все эпиольмекские надписи сосредоточены на территории, где теперь обитают носители языков михе-соке; 2) глоттохронология позволяет более точно идентифицировать «эпиольмекский язык» как протосоке. Сильное влияние на их выводы оказал материал майя, который использовался для определения семантики иероглифов — например, иероглифы «заря» (майя PAS)7, «луна», «протыкать» (майя JUL)8, «камень»9, «звезда»10 и т.д. Однако некоторые значения иероглифов майя, используемые Джастесоном и Кэмпбеллом, уже пересмотрены (например, так называемый иероглиф «кровопускания»11) или не имеют корней в культурной традиции перешейка Теуантепек (иероглиф, изображающий майяские фигурные кремни12). Майяские логограммы T\’AB, PAS, JUL и сравниваемые с ними эпиольмекские знаки разделяет несколько столетий, что делает генетическую связь между ними маловероятной. В целом авторы воспринимают письменность майя как неменяющуюся систему и в действительности ищут параллели не в ранней форме письма, а в поздней.
Спорные отождествления приводят к спорным чтениям. Из 95 «логограмм» только 34 имеют фонетические подтверждения чтения, а остальные идентифицируются только исходя из контекста или «иконографической прозрачности»13. Последний принцип широко применяется для интерпретации знаков: человек с повязкой на голове обозначает «высокий статус», капли или точки обозначают дождь и т.п. 14 На основе принципа «иконографической прозрачности» определяются знаки «копал (смола для воскурения)», «гора», «кожа животного», «барабан», «черепаха» и др. 15 Ни один из этих знаков не является прозрачным: ясность их значения должна приниматься на веру.
Джастесон и Кауфман также определили 61 слоговой знак, основываясь в большинстве случаев на их грамматической функции. Знак \’i — это чтение слогового знака и местоимение второго лица единственного числа, wu выступает как силлабограмма, «релятивизатор» и показатель совершенного вида и др. Наиболее важный знак ma был прочитан на основании гипотезы, что временной период в два дня был записан не как обычно в Мезоамерике, с использованием числительных, а путем повторения слова «день», записанного слоговыми знаками ja-ma16. Однако другие примеры свидетельствуют, что «слоговой знак ja» на самом деле является логограммой, а идущий за ним «ma» — необязательный знак, выступающий как звуковое подтверждение (Ла-Мохарра Стела 1: S11).
Предложенная дешифровка встречает следующие концептуальные возражения. Во-первых, реконструированный «эпиольмекский язык» предстает слишком полным. Кауфман и Джастесон определяют в текстах практически все грамматические категории: «релятивизаторы», зависимые глаголы, полный набор эргативных местоимений (которые в надписях майя встречаются крайне редко), «подчиняющие энклитики», суффиксы, маркирующие множественное число, локативные энклитики, вопросительные частицы и наречия. Эта картина радикально отличается от других древних письменностей. Во-вторых, количество знаков в эпиольмекской письменности остается неясным. На 2002 г. их насчитывалось 185 (в том числе 61 слоговой). Однако введенная недавно в оборот надпись на маске из частной коллекции дала около 28 новых знаков, увеличив их число на 15%. В этой связи письмо может быть более логографическим, чем это представлялось ранее. 
В-третьих, для верификации полученных результатов авторы дешифровки привлекают критерий связности. Они полагают, что их идеи верны, так как они дали «полный, связный и грамматически верный текст». Однако принцип когерентности не может подтверждать сам себя. Выбранные наугад отрывки предлагаемых переводов звучат нелепо, например: «И вот, там он был 12 лет [титул]… (?) И затем украшения стали сложены. Он [промолвил]: \»камень, который он установил по порядку были его символы, царские [символы]. То, что я срубил это посадка и хороший урожай\» Изменяющий форму (или изменяющие формы) божественно появились в его теле», или «Его … приобретающие власть ягодицы стали проткнуты и покрыты для других… когда он производил кровопускание из своего пениса, он был как царевич. Теперь попугайная-плеть/лента предполагается быть взятым. Ранее, украшения/одежда стали аккуратно сложены…»21. Эти переводы напоминают известные чтения надписи на Фестском диске. 
В-четвертых, предложенная дешифровка не выдерживает проверки на материале нового текста на маске. Вторая колонка надписи, согласно Джастесону и Кауфману, должна читаться «взять ты взять … ткань», шестая колонка — «… твой брать поддержку … твои капли как жертвоприношение». Постоянное повторение слов «ткань», «середина», «кровопускание» выглядит странно на таком объекте, как маска.
Подводя итог, предложенная дешифровка эпиольмекской системы письма кажется мне неубедительной. До тех пор, пока не будут найдены билингвы, эта задача, видимо, останется недостижимой. Будущее покажет удастся ли Джастесону и Кауфману найти подтверждение своим гипотезам или эпиольмекские иероглифы так и останутся в ряду недешифрованных письменностей.
