Как ни удивительно, за два с лишним столетия, истекших после испанского завоевания, ни ученые, ни авантюристы не придавали особого значения южной части страны. Они предпочитали северные районы, может быть, из-за жаркого и нездорового климата на юге, а скорее всего из-за явного недостатка там минеральных ресурсов. В результате юг Мексики и теперь еще остается в значительной мере индейским, там сохраняются многие прежние традиции и до сих пор существуют сепаратистские тенденции. Последнее восстание произошло там в 1994 году против центрального правительства.Как ни удивительно, за два с лишним столетия, истекших после испанского завоевания, ни ученые, ни авантюристы не придавали особого значения южной части страны. Они предпочитали северные районы, может быть, из-за жаркого и нездорового климата на юге, а скорее всего из-за явного недостатка там минеральных ресурсов. В результате юг Мексики и теперь еще остается в значительной мере индейским, там сохраняются многие прежние традиции и до сих пор существуют сепаратистские тенденции. Последнее восстание произошло там в 1994 году против центрального правительства. Город Сан-Кри-стобаль де лас Казас оказался в руках “запатистов”-партизан, назвавшихся так по имени Эмилиана За-паты, .знаменитого мексиканского борца за свободу. Много людей тогда погибло, и лишь с трудом, с помощью армии, удалось властям подавить восстание, причем правительство оказалось в очень затруднительном положении: ведь оно надеялось произвести хорошее впечатление на Всемирный банк, доказать, что Мексика — надежная страна для инвесторов.
Люди, организовавшие это выступление, были потомками одной из ветвей майя16, создателей величайшей из доколумбовых цивилизаций Америки. Мало что было известно об их удивительном прошлом до того, как в 1773 году брат Ордоньес, священник из городка Сиудад Реаль в штате Чьяпас услышал, что где-то в джунглях есть огромный заброшенный город. Вполне в колониальном духе, он велел своим прихожанам отнести его в паланкине за 70 миль к месту предполагаемого расположения этого города. Там ему открылась панорама города в джунглях, знаменитого Паленке. Этот заброшенный город, состоявший из храмов, пирамид и дворцов, построенных из белого известняка, расположился у гряды холмов, поросших тропическим лесом. Здесь-то и возвели некогда майя свой замечательный город, многие загадки которого и сейчас еще не разгаданы историками и археологами. Священник Ордоньес написал о своих изысканиях книгу “История создания неба и земли”. Он назвал этот заброшенный город, в духе местной мифологии, “Великим городом змей”. Священник утверждал, что Паленке основали люди, явившиеся из-за океана, и вождем их был Вотан, чьим символом являлась змея.
История Вотана описана в книге “Киче майя”, которая в 1691 году была сожжена Нуньесом де ла Вега, епископом Чьяпаса. К счастью, часть этой книги епископ скопировал, и именно из этой копии Ордоньес и узнал историю о Вотане. Вотан будто бы явился в Америку с группой последователей, одетых в длинные одежды. Туземцы встретили его дружественно и признали правителем, и пришельцы женились на их дочерях. Хотя епископ и сжег книгу, он всерьез воспринял предание о том, что Вотан якобы спрятал клад в каком-то подземном укрытии. Обыскав всю епархию, он, наконец, нашел, как ему показалось, то, что искал. Однако ему досталось лишь несколько закрытых глиняных сосудов, небольшое количество зеленых самоцветов (вероятно, нефритов), а также несколько рукописей (последние он вскоре сжег на базарной площади вместе с книгой о Вотане).
Ордоньес вычитал в своей копии, что Вотан четыре раза пересекал Атлантику, чтобы побывать в родном городе под названием Валюм Чивим. Священник заключил, что это — Триполи в Финикии. Из этого следовало, что Вотан был финикийским моряком, открывшим Америку почти за две тысячи лет до Колумба. Согласно этой же легенде, во время одной из своих поездок Вотан посетил большой город, где строили храм до самого неба, хотя это строительство должно было вызвать смешение языков. Епископ Нуньес в своей книге о штате Чьяпас высказал уверенность в том, что Вотан посетил город Вавилон с его знаменитой башней. Так как башня, о которой идет речь, судя по описанию, имела вид зиккурата и поскольку Вавилон был крупнейшим городом мира в эпоху расцвета Финикии, версия эта представляется соблазнительной. Зиккураты Междуречья представляли собой храмы в виде ступенчатых пирамид и были очень похожи на пирамиды в Паленке, так что предположение епископа не столь уж фантастично. После открытия Ордоньеса было решено составить официальное описание руин, и задачу эту поручили выполнить капитану артиллерии дону Антонио дель Рио. Он организовал группы из местных жителей, которые с помощью мачете расчищали джунгли, освобождая одно замечательное здание за другим. Один из помощников капитана сделал рисунки самых великолепных зданий и слепки самых красивых рельефов. Дель Рио считал, что здания эти, возможно, возвели римляне, и цитировал разных авторитетов, которые утверждали, что в древности Северную Америку посещали египтяне, греки, бритты и другие.
Его доклад, посланный в Мадрид, отрицательно восприняло духовенство, и вскоре он был погребен в архивах. Но все же он не был утрачен, так как с доклада сделали копию, которая хранилась в городе Гватемале. Эту рукопись издал один итальянец, доктор Феликс Кабрера, который в предисловии утверждал, что карфагеняне побывали в Америке перед Первой Пунической войной (264 год до н.э.) и, взяв в жены местных девушек, дали начало народу оль-меков. Эта исправленная и дополненная версия доклада дель Рио стала известна в Лондоне и привлекла внимание книготорговца Генри Бертуда, который ее перевел и опубликовал под заглавием “Описание древнего города, открытого в районе Паленке”*. Это было первое опубликованное описание древнего города, и, как обычно, потребовалось вмешательство человека со стороны, чтобы его напечатали.
В дальнейшем европейские авантюристы не раз побывали в Паленке, чтобы своими глазами увидеть знаменитые руины. Максимильян Вальдек, бывший ученик Жака Давида17, сделал хорошие гравюры зданий. Американец Стефенс со своим английским другом Катервудом, который прежде составлял описания античных редкостей на Ближнем Востоке, решили сделать измерения храмов и пирамид в Паленке. Работая в очень тяжелых условиях, больные малярией, страдая от клещей и других кровососущих насекомых, они сумели составить первое точное описание города. Потом они опубликовали результаты своих исследований, сопроводив текст множеством отличных иллюстраций.
Как во многих аналогичных случаях, древний город был назван по местности, где был открыт .
Книга эта, “Очерки путешествий в Центральную Америку (Чьяпас и Юкатан)”, стала бестселлером своего времени.
Стефенс и Катервуд много сделали, чтобы привлечь внимание публики к Паленке и другим древним городам майя, но, не зная языка майя, продолжать работу бь!ло уже невозможно. Нужны были ученые, которые могли бы расшифровать язык майя, подобно тому, как Шампольон постиг смысл египетских иероглифов.
Таким человеком оказался Брассер де Бурбург, француз, как и Шампольон. В 1845 году он отправился сначала в Нью-Йорк, потом в Мексику. Там благодаря помощи влиятельных друзей он получил доступ в архивы и прочел историю ацтеков, написанную Ихтильхочитлем. Кроме того, он подружился с одним из потомков братьев Монтесумы, знавшим язык индейцев. Путешествуя по стране, он открыл немало драгоценных рукописей, погребенных в обителях и библиотеках. После первого знакомства с местными диалектами майя, Брассер смог перевести одну из этих рукописей, оказавшуюся великим эпическим произведением, поэтическим мифом Творения. Вернувшись в Париж, исследователь опубликовал рукопись и принялся за свой новый, еще более масштабный труд, “Историю цивилизованных народов Мексики и Центральной Америки”. К тому времени он установил хорошие отношения с испанскими властями, которые допустили его в мадридские архивы. Там он нашел оригинал рукописи епископа Диего де Ланды “Сообщение о делах в Юкатане”. Поскольку в книге содержались рисунки иероглифов майя, относящихся к их календарю, Брассер смог, по крайней мере частично, расшифровать их письмена.
Там же, в Мадриде, французский исследователь познакомился с потомком самого Кортеса, профессором Хуаном де Трои Ортолано, в семье которого несколько поколений хранился документ, известный как “Троанский кодекс”. В нем было 70 страниц, и позднее, вместе со второй половиной под названием “Кортесианский кодекс”, в котором было 42 страницы, они составили так называемый “Мадридский кодекс”, самую подробную из дошедцшх до нас рукописей майя. Может быть, по наивности Брассер усмотрел в этом документе подтверждение мифов об Атлантиде, которые бытовали среди коренных жителей Центральной Америки. Он считал, что обширный материк Атлантида некогда простирался от Мексиканского залива до Канарских островов. Майя, как считал исследователь, — потомки людей, уцелевших после катаклизма, а скорее — даже нескольких катаклизмов, уничтоживших этот материк. Он также выдвинул новаторскую теорию о том, что цивилизация зародилась на Атлантиде, а не на Ближнем и Среднем Востоке, как было принято думать, и что выходцы из Атлантиды принесли свою культуру как в Египет, так и в Центральную Америку. Эти теории не принимаются всерьез академиками, но, по крайней мере, там содержится объяснение загадочного сходства между рядом иероглифов майя и древних египтян.
Другие ценные мексиканские документы издал в виде девяти прекрасно иллюстрированных сборников англичанин лорд Кингзборо. Он, в свою очередь, был убежден, что майя произошли от потерянных Колен Израиля18, и был автором пространных комментариев на эту тему. В частности, он представил иллюстрацию из “Кодекса Борджиа”, на которой показано, как 20 знаков дней из календаря майя соответствуют различным частям человеческого тела, подобно средневековым обозначениям знаков Зодиака. Питер Томпкинс19 в книге “Тайны мексиканских пирамид”, комментируя эту гипотезу, правда, без достаточных оснований, считает, что эта иллюстрация имеет отношение к теории о том, что жизненная энергия от Солнца, распространяясь по планетам, доходит до желез в человеческом организме, которые управляются небесными телами.
Первые фотографии мексиканских пирамид были сделаны французом Клодом Шарнеем, который работал под патронажем министерства изящных искусств Наполеона III. Позднее Шарней проводил раскопки в Теотиуакане, а также сделал из папье-маше лепные “копии” рельефов в Паленке; последние были отосланы в Париж. Его соперником в своем роде был англичанин на колониальной службе Альфред Модели. Основательное описание археологических памятников и иероглифических текстов майя, составленное этим англичанином, вышло в 20 томах в 1889— 1902 годы.20 С большим трудом Модели удалось сделать гипсовые слепки стел майя, которые он послал в Англию, где они стали экспонатами музея Виктории и Альберта, Южный Кенгсинтон, Лондон. Очевидно, они пребывают там и поныне
